блог artplay media

/

Супрематизм в живописи — одно из самых ярких направлений авангарда XX века. Узнайте, кто его основатель, в чем суть стиля, какие художники и представители развивали идеи Малевича и какие картины стали символами супрематизма.

Супрематизм — искусство чистого ощущения, где живопись освобождается от предметов и рассказывает языком цвета и формы. Его основатель — Казимир Малевич. Он же ввел сам термин, происходящий от латинского supremus — «высший»: первенство переживания над изображением вещей.

В 1915 году «Черный квадрат» стал манифестом нового взгляда: квадрат, круг, крест, плоскости цвета — минимальные элементы, из которых строится самостоятельная реальность картины. Радикальность направления — в решительном отказе от мимесиса и в вере, что первичная энергия искусства живет в простых фигурах, их ритме и напряжении.

содержание

октябрь 13, 2025

супрематизм

Супрематизм в живописи родился в России в 1913–1915 годах. Его ядро — опыт Казимира Малевича, работавшего на стыке кубизма и футуризма. Кубизм дал разложение формы на плоскости, футуризм — ощущение скорости и разрыва с прошлым. Из этого сплава выросла идея «чистого ощущения» как высшей ценности картины.

Первый толчок — работа Малевича над оперой «Победа над Солнцем» (1913). Декорации и костюмы превратили сцену в поле геометрий и энергий. Предмет исчезал, оставалась сила ритма. В 1915 году художник оформил программу нового искусства — брошюру «От кубизма и футуризма к супрематизму» и выставку «0,10» в Петрограде. «Черный квадрат» в «красном углу» зала стал знаком начала. Картина заявляла о праве плоскости и фигуры существовать без предмета.

Контекст эпохи усиливал этот поворот. Индустриализация меняла визуальную среду: машины, линейные структуры, новые материалы. Первая мировая война разрушала привычные формы жизни и мысли. Художники искали язык, который не копирует мир, а задает ему новый порядок. Геометрия становилась не расчетом, а способом переживания пространства и времени.

Связь с предшественниками ясна. От кубизма — плоскости и конструкция; от футуризма — импульс, движение, разрыв нарратива. Российский кубофутуризм был непосредственной почвой: слово, знак, форма жили как единый организм. Супрематизм сделал следующий шаг: освободил форму от «вещи» и поставил в центр ощущение — цветовое поле, контраст, равновесие и столкновение фигур.

Полотно в супрематизме — открытое поле. На нем живут простые фигуры: квадрат, прямоугольник, круг, крест. Предмет исчезает, остается соотношение форм и сил. Такой язык рождается из желания убрать все лишнее и оставить чистое переживание.

Пространство построено не через перспективу, а через пластику плоскостей. Фигуры будто парят на белом фоне — это не пустота, а среда. Масштаб, наклон и расстояние между элементами создают напряжение или равновесие.

Цветовая палитра часто предельно лаконична. Черный квадрат фиксирует покой. Красный прямоугольник — импульс и движение. Синий охлаждает, желтый усиливает вибрацию. Смысл не в названии предмета, а в реакции глаза и тела. Чем меньше деталей, тем чище сигнал.

Композиция обычно асимметрична. Диагонали задают траектории, пересечения строят узлы напряжения. Никаких иллюзий пространства, только соотношения: большой к малому, светлый к темному, плотный к легкому. В этом и суть — живопись уходит от описания мира и занимается организацией ощущений.

Отдельный этап — динамический супрематизм. В работах 1916–1917 годов Малевич усиливает движение: прямоугольники наклонены, перекрывают друг друга, образуют «полет» по диагонали. Формы вступают в столкновения, рождают ощущение скорости и вектора. Эту линию развивали ученики и соратники в Витебске; энергия плоскостей переходит к пространственным задачам, к архитектурному мышлению.

Укрепила идею цветовой энергии. Работала с чистыми плоскостями и резкими контрастами; цикл «Цветопись» показал, как цвет сам по себе строит пространство и настрой картины.

Ольга Розанова

Связал живопись с архитектурой и дизайном. Серия PROUN превратила плоскости в объемные конструкции, задала язык выставочной архитектуры, типографики и плаката. Благодаря ему супрематизм получил международную сцену.

Эль Лисицкий

Разработала «живописные архитектоники». Внесла в стиль мощный ритм и конструктивную собранность формы. Ее шаги ускорили переход к конструктивизму и промышленному дизайну.

Любовь Попова

Основатель и теоретик. Ввел термин, сформулировал идею «чистого ощущения», показал путь от «Черного квадрата» к «белым на белом». Создал архитектоны — модели будущей пространственной среды. Руководил объединением УНОВИС в Витебске и передал метод ученикам.

Казимир Малевич

Перенес супрематизм в предметную среду. Фарфор, мебель, графика получили строгие знаки квадрата, круга и креста. Благодаря этому язык направления вошел в быт и дизайн.

Николай Суэтин

Развивал динамический супрематизм. Диагональные композиции, перекрытия, острые узлы напряжения. Работал с металлом и эмалью, искал прочную связь плоскости и конструкции.

Илья Чашник

Продолжил линию в архитектуре и градостроительстве. Создавал проекты «воздушных городов», пространственные модели нового быта. Показал, как супрематистская логика работает в масштабе города.

Лазарь Хидекель

Коллективная лаборатория метода. Обсуждения, манифесты, учебные задания, работа с выставочным пространством. Здесь язык простых форм обрел систему и школьную преемственность.

Круг «Супремус» и школа УНОВИС

Исследовал простые фигуры и их равновесие. Сферы, круги, перекрестья — точная настройка пропорций и света. В его работах слышна тишина белого поля и дисциплина формы.

Иван Клюн

Цветные прямоугольники, наклоненные и перекрывающие друг друга, создают вектор движения. Плоскости образуют узлы напряжения и паузы. Это логика динамического супрематизма: траектория важнее формы, энергия важнее описания.

Казимир Малевич, «Супрематическая композиция» (1915–1916, серия)

Фигура без углов смягчает напряжение квадрата. Круг звучит как дыхание и цикл. Здесь важен не образ вещи, а состояние покоя и целостности, возникающее от соотношения черного и белого.

Казимир Малевич, «Черный круг» (1915)

Две оси, упертые в край холста. Жесткая стыковка вертикали и горизонтали дает ощущение усилия и предельной собранности. Композиция говорит языком координат, а не предметов.

Казимир Малевич, «Черный крест» (1915)

Нуль формы. Черный знак на белом поле отменяет предмет и открывает пространство чистого ощущения. Квадрат — не объект, а событие взгляда: тишина, предел, новая точка отсчета.

Казимир Малевич, «Черный квадрат» (1915)

Плоскости становятся конструкцией, диагонали — маршрутом в пространство. Живопись работает как модель архитектуры. Геометрия не изображает предметы, а строит ситуацию движения и равновесия.

Эль Лисицкий, из серии PROUN (1919–1923)

Плотные цветовые пластины, ритм, пересечения. Вещи исчезли, остался строй сил. Картина настраивается как механизм: масса к легкости, вертикаль к диагонали, темное к светлому.

Любовь Попова, «Живописные архитектоники» (1918–1920)

Цвет действует сам по себе. Плоскости без контура, резкие столкновения тонов. Эффект сродни музыке: ясный тембр, краткая фраза, пауза — и снова импульс.

Ольга Розанова, «Цветопись» (1917)

Круги и световые ореолы, точная центровка. Взвешенность и тишина — главные герои. Зритель считывает не предмет, а равновесие.

Иван Клюн, «Сферический супрематизм» (1915–1916)

Белый квадрат на белом поле, едва различимый на переломе фактуры. Минимум контраста рождает максимальное внимание к нюансу. Картина утверждает абсолют: форма существует как чистое отношение света и поверхности.

Казимир Малевич, «Белое на белом» (1918)